Европейские посольства находились в квартале Пера, к северу от Золотого Рога. Вокруг посольств разрослись европейские общины, жизнь которых разительно отличалась от жизни окружавшего их великого города. В Пера, французский был языком официальных приемов и развлечений: на улице говорили не на турецком, а на греческом. В квартале было три театра, предлагавших новейшие пьесы, импортированные из Европы, Pera Palace Hotel был ничем не хуже парижских и лондонских гостиниц.
О крити
чески важном периоде истории Стамбула известно благодаря воспоминаниям англичанина Виндхема Дидса, который сыграл в последующем важную роль в администрации младотурков. Дидс происходил из знатной семьи Кента. По окончании Итона он служил в собственном его королевского величества легком пехотном полку (King’s Own Rifle), и 22 года оставался британским офицером. Дидс добровольно пошел служить в только что созданную оттоманскую жандармерию – полицию, которой командовали офицеры-европейцы. Жандармерию вынудили султана создать европейские державы, поскольку старая полиция империи совершенно потеряла всякое отличие от банд грабителей и мародеров, которые она должна была подавлять. Дидс и его товарищи на протяжении некоторого времени находились на службе и султана, и своих национальных армий.
Дидс, худой, маленький, аскетичный и глубоко верующий христианин работал по 15 часов в день и плохо вписывался в современный ему оттоманский ландшафт, наполненный трусливыми и продажными офицерами. Дидс был совершенно неизвестен в 1910 году, когда он записался в жандармерию. Своей энергией, бесстрашием, талантами и трудоспособностью он заработал среди турок популярность. В 1914 году, в возрасте 31 года он стал одним из руководителей турецкого МВД. Дидс бегло говорил по-турецки и имел ясное понимание того, что происходит вокруг. Дидс мог бы стать идеальным информатором британского правительства, но его услугами никто не желал воспользоваться, а его неоднократные и корректные предупреждения были проигнорированы.
Министерство внутренних дел, в котором служил Дидс возглавлял весьма колоритный персонаж по имени Мехмед Талаат. Все что европейцы в то время знали о Талаате и его политической фракции было ошибочным. Ошибки, или хотя бы часть из них, могли быть исправлены Дидсом, но британское представительство в Константинополе полагало, что ему известны все истины об оттоманской империи, и нет никакой нужды в проведении дальнейших расследований.
Мехмед Талаат, лидер крупнейшей фракции в правящей партии не был человеком, которого британцы считали “джентльменом”. Ему явно не хватало породы, и дипломаты с отвращением писали о том, что – человек “цыганского происхождения”. Талаат предлагал внешнему обозревателю густые черные волосы, тяжелые черные брови, огромный орлиный нос и то, что немногие из симпатизировавших ему описывали как “молнии в глазах, нечто, что редко увидишь у человека – но иногда – у животного в потемках”. Талаат всем в своей жизни был обязан только себе. Очень мало что известно о его ранних годах, за исключением того, что происхождения он был самого низкого. Он был членом самого большого ордена дервишей – Бекташи, и начал свою карьеру в качестве мелкого чиновника в службе почты и телеграфа. Предполагается, что он был членом масонской ложи, членом секретного политического общества, и некоторое время из-за этого провел в тюрьме. Членство в секретном обществе было достаточно распространенной практикой в годы правления султана Абдлуль Хамида, который открытую политическую деятельность преследовал и наказывал.
