Статья впервые опубликована 17 января 2009 года
Двадцатый век еще не закончился
Сотрудник академического учреждения определенно рискует, публично заявляя о возможности уничтожения человечества в обозримом будущем. «Профессиональная близорукость» или «незрелость суждений» могут оказаться среди менее критичных, а «непрофессиональная истерия» и «безответственное поведение» – среди более категоричных оценок коллег. Один друг недавно посоветовал мне убрать из статьи термин «Третья Мировая война». Я решил его оставить.
Потому что мрачность сценария будущего, который приходится рассматривать как допустимый, не должна быть препятствием для его полномерной оценки и публичного изложения. Одной из причин того, почему общества нанимают обществоведов в государственные университеты и академические институты – это предоставление этими исследователями информации и толкований, которые не могут быть получены из других источников – от журналистов, публицистов или политиков, часто более зависящих от текущего мнения мейнстрима и господствующей политической корректности.
Если экстраполировать последние развития России в будущее, то приходиться рассматривать полноценную войну с НАТО как все еще маловероятный, но опять-таки возможный сценарий. Не исключено, что российский общественный дискурс и в последующие годы будет дальше двигаться в том же направлении и с той же скоростью, которую он развил, начиная с 2000 года. В мировых масштабах это будет означать не только новую «холодную», но и возвращение возможности «горячей» и даже атомной войны.
Этот прогноз звучит не только апокалиптически, но и «несовременно», если не анахронически. Разве не глобальное потепление, финансовый кризис, конфликт между Севером и Югом, международная миграция и т.п. являются главными вызовами XXI века? Разве недостаточно этих поводов для волнения, и разве должны мы отвлекаться от решения этих «реальных» проблем? Разве эра конфронтаций между Востоком и Западом не закончилась еще несколько лет назад? И нужно ли нам снова возвращаться к кошмарам чудовищного ХХ столетия? Трезвый подход к недавним событиям в России предостерегает, что это, видимо, и нужно сделать: осторожность сегодня поможет уменьшить вероятность того, что в будущем наихудший сценарий материализуется.
Такой сценарий стал снова реалистичным впоследствии сдвига в российском общественном мнении и дискурсе элит за последние годы – развитие, которое до августа 2008 года оставалось частично незамеченным Западом. Несмотря на то, что 1990-е годы начинались полным энтузиазма принятием в России западной системы ценностей и институтов, закончились они скептицизмом и раздражением многих русских по отношению к демократиям Европы и особенно Северной Америки. Это изменение было в меньшей степени результатом самой экспансии НАТО или бомбежки Югославии, сколько последствием специфической интерпретации российской общественностью причин, целей и значения этих акций. В начале 1990-х Ельцин не решился лишить большую часть элиты бывшего Советского Союза занимаемых ими постов и влияния (т.е. провести последовательную люстрацию). Это дало возможность оставшимся у власти и рычагов влияния представителям «старого режима» внедрить в постсоветский политический дискурс частично реформированное, но опять-таки фундаментально дуалистическое мировоззрение. В старо-новой картине мира, пропагандируемой оставшимися на высоких должностях советскими госслужащими и военными, Россия и США остались главными соперниками, борющимися не только за контроль над бывшей российской империей, но и за право решать судьбу человечества.
Подобные, изначально маргинальные, интерпретации проложили себе дорогу в дискурс российского мейнстрима еще в 1990-х. С началом восхождения Путина в 1999-м, они начали проникать в центр политического спектра РФ. Так, еще перед российско-грузинской войной, мнение россиян о США постоянно ухудшалось. Если по данным соцопросов, проведенных ведущей социологической службой Левада-Центр, в июле 2000 года 69% респондентов ответили, что у них «очень хорошее» или «в основном хорошее» мнение о Соединенных Штатах, в июле 2008 года их количество сократилось до 43%. В этот же период число негативно или очень негативно относящихся к США респондентов выросло с 23% до 46%.
На вопрос Левада-Центра, в чем они видят основную причину российско-грузинского конфликта, 49% респондентов в середине августа 2008 года выбрали ответ «руководство Соединенных Штатов стремится распространить свое влияние на соседние с Россией страны». На вопрос о том, почему руководство стран Запада поддерживает Грузию, 66% ответили: «потому что оно стремится ослабить Россию и “выдавить” ее из Закавказья». В ходе еще одного опроса в сентябре 2008 года выяснилось, что 52% российских респондентов, знающих термин «холодная война», согласны с тем, что она продолжается, в то время как только 18% из них выбрали ответ: «холодная война закончилась».
