Понятие “Шиитский Полумесяц” впервые было сформулировано королем Иордании Абдаллой в 2004 году – в интервью, которое он дал за несколько недель до парламентских выборов в Ираке. Абдалла выразил страх в связи с растущим влиянием Ирана в арабских странах и на Ближнем Востоке. С тех пор термин “Шиитский Полумесяц” экстенсивно использовался в прессе и в аналитических статьях о переформатировании региональной политики. Несколько тенденций подкармливали эту линию повествования – интервенция “Хизбаллы” в Сирии, некоторые последние тенденции в сирийской войне, тот факт, что Асада поддерживают алавиты (отросток шиитской ветви ислама) и обвинения в союзе между Ираном и шиитскими мятежниками Хути в Йемене.
Успех этой формулировки отражает предубеждения, циркулирующие на Ближнем Востоке и во всем мире о взаимоотношениях арабских шиитов с Ираном. Их можно вкратце сформулировать следующим образом: шиитов рассматривают в качестве единого блока, пересекающего государственные границы, блока, для которого религиозное подчинение стоит выше, чем лояльность к нации или политическим вождям. Во-вторых, шиитов рассматривают как автоматически привязанных к Ирану, как будто их политическая и религиозная лояльность навечно прикреплена этому государству. Эти взгляды не только искажают реальность – они ведут к опасной внутренней и внешней политике, подрывающей социальную интеграцию и политическую стабильность. Они также подкармливают риторику радикальных салафитов, которые так активно заняты раздуванием сектантской смуты.
Отличительной чертой современного шиизма является существование религиозного класса с важной культурной ролью. В этом классе доминируют большие семьи, которые часто ведут линию наследования от самого пророка Мухаммеда. Эти семьи организованы на транснациональной и транс-этнической основе, с ветвями, разбросанными по всем уголкам шиитского мира. Это, однако, не повлекло за собой объединения шиитов в некий единый организм. На деле, произошло обратное – разделение, с шиитскими проповедниками во главе соперничающих полюсов религиозной власти , пропагандирующими различные взгляды и соревнующиеся в воздействии на общество. Наиболее известный пример соперничества – между городами Наджаф и Кум.
На протяжении 19-го века Наджаф превратился в главный центр религиозной учености и место жительства наиболее влиятельных шиитских религиозных ученых. Именно здесь была сформулирована доктрина марджа ат-таклид (образца для подражания). В наши дни ей придан канонический статус. Она устанавливает, что любой шиит, не достигший уровня возможности практиковать иджтихад (усердствование, деятельность богослова) должен следовать взглядам знающего религиозного ученого, которого называют марджа. Постановления марджа распространяются через сети агентов (вакил) – официальных представителей марджа, и, во все большей степени, через современные средства массовой коммуникации, включая книги, листовки и веб-сайты.
Наджаф сумел остаться на лидирующих позициях до 80-х годов. С тех, пор, однако, он стал свидетелем подъема и усиления Кума. Влияние этого города постоянно росло после исламской революции и свержения шаха в 1979 году, и новый иранский режим много вложил в религиозную инфраструктуру. Кум также выиграл от репрессий баасистского режима против религиозных семинарий в Наджафе – в результате которых сотни учителей и учеников, иракцев и иностранцев, вынуждены были эмигрировать. Многие из них нашли убежище в Куме. Но если Кум заместил Наджаф в сфере религиозного образования, ему никогда не удалось добиться того, чтобы превратиться в место жительства самых популярных в мире марджа.
