Хороший пример – “Евфратские Рыцари”. Это не название американского футбольного клуба. Это – бригада мятежников, которая, вместе с двумя десятками других, оперирует в городе Манбидж, население 200 тысяч человек, в 70 км к востоку от Алеппо. Пыльный, невзрачный и загрязненный, Манбидж – классический пример неудавшегося модернистского эксперимента в третьем мире. Но это хорошее место для наблюдения за динамикой, которая теперь движет мятежниками.
“Освобождение” пришло в Манбидж в июле 2012. Десятки “революционеров” вроде Абу Сулеймана – бывшего сварщика и дальнобойщика заняли город. В качестве вознаграждения за проявленный им жесткий стиль руководства Абу Сулейман был назначен командиром одного из пяти батальонов Евфратских Рыцарей. Другой на его месте был бы счастлив, но Абу Сулейман в печали: “Когда мы впервые взялись за оружие, у нас было пять Калашниковых на всех. Мы передвигались на мопедах, но народ нас уважал. Теперь 70% тех, кто говорит, что они в ССА, ни разу и в бою не были”.
Но несмотря на это, потенциальные мятежники очень и очень занятой народ. Может быть они и не воюют, но они совершают то, что марксисты определили бы как “социальную революцию”. Мятежники – большей частью представители суннитской бедноты на протяжении многих лет считали себя обделенными в сфере образования и государственной службы. Они говорят, что алавиты отдавали предпочтение представителям своей секты или других меньшинств, что службы безопасности были излишне жестоки в отношении суннитов, и что система отказала им в справедливой доле национального богатства. Комбинация этих факторов вынудила треть мужского населения Манбидж искать работу на территории Ливана, где они заканчивали в качестве поденщиков или батраков на фермах. Теперь эти же самые люди выкинули правительство, и последствия оказались неожиданными – в том числе, и для них самих.
Примерно в восьми километрах к востоку от Манбидж – нефтяной рынок под открытым небом. Продавцы из Хассаки и Дейр эз-Зур встречаются с покупателями из Алеппо и Идлиба, оценивают качество сырой нефти, спорят о цене, и отсчитывают купюры. Этого рынка не было, когда существовало государство, поскольку монополия на добычу и продажу нефти принадлежала государственной компании. Теперь нефтяные месторождения, разбросанные по северной и восточной Сирии – собственность тех, кто положит на них глаз – пять “семейств” бригад действовали быстро. Базирующаяся в Алеппо Лива а-Тавхид, например, держит месторождение Джаббуль, полевой командир ССА Саддам ан-Нуами захватил Букамаль близ иракской границы. Джабхат ан-Нусра контролирует гигантское месторождение Шадади в Хассака, но в затылок ей дышат конкуренты из ISIS.
Маленькие, примитивные очистительные заводики пытаются выполнить устрашающую (учитывая используемые технологии) задачу получения горючего из нефти. Если их работники выживают в процессе переработки, они могут рассчитывать на неплохую прибыль. Мятежники продают нефть по цене до 22 долларов за баррель. Переработчики зарабатывают минимум 30 центов на каждом литре продаваемого горючего. Вместе с переработкой наблюдается бум в смежных отраслях – перевозке, изготовлении самодельных цистерн и ремонте поврежденных низкокачественным топливом двигателей. Безработные парни теперь могут зарабатывать на жизнь продавая горючее в придорожных киосках. Свободный рынок, которые мятежники непреднамеренно пробудили, создал выигрышную ситуацию для всех – если не учитывать окружающую среду, но кто сегодня в Сирии думает об окружающей среде?
