В рамках этого более обширного стратегического контекста, главной целью битвы за Каламун является контроль над оспариваемым участком шоссе М5 между Карах и Ябруд. Режим всерьез занялся достижением этой цели с 15 ноября. Атака против Карах началась с мощного артобстрела, за которым последовали вертолетные бомбардировки – в то время как армия и лоялисткие милиции окружали город. Через четыре дня город был взят. Более 2 200 семей бежали в Арсаль. После этого армия перешла к соседним городам – Набек и Джарджир на шоссе М5. Мятежники мобилизовались для контратаки. Четыре смертника взорвались на позициях армии в Набек и Дейр Аттия. После этого мятежники взяли Дейр Аттия. Режим продолжил массированные обстрелы Дейр Аттия, Набек и Ябруд. Также продолжались столкновения между армией мятежниками в указанных районах.
В недели, предшествовавшие битве за Каламун и мятежники и правительство продемонстрировали понимание того, что война горных районах потребует от них изменения той тактики, которая применялась в эль-Ксейр. Пока бои будут продолжаться, режим будут преследовать поэтапную стратегию, разъединяя силы мятежников и осаждая города с большой концентрацией мятежников. Мятежники, между тем, будут полагаться на постоянно растущий поток подкреплений и тактику партизанской войны, в первую очередь, применение смертников.
“Хизбалла” и Каламун
В то время как регион важен и для режима, и для “Хизбаллы”, Каламун наглядно демонстрирует несовпадение интересов и приоритетов этих двух участников.
Спекуляции о совместной операции здесь “Хизбаллы” и сирийцев всплыли сразу по окончании битвы за эль-Ксейр. Боевики “Хизбаллы” начали подготовку к сражению за Каламун и занялись разведкой местности. Режим, однако, быстро сместил фокус внимания на Алеппо – в провалившейся попытке достичь решительной победы над мятежниками. В октябре, несмотря на следующую волну слухов о неизбежности операции в Каламун, режим сосредоточил военные ресурсы на кампаниях в Дамаске и северных пригородах. Сирийская армия и союзные милиции провели ряд операций по восстановлению контроля над южными пригородами Дамаска, перерезав важный маршрут снабжения мятежников после взятия Сбейнех 7 ноября. Атаки также продолжились в Алеппо, была взята ас-Сафира, что позволило установить прямую связь с Алеппо. До самого последнего времени приоритеты режима были не в Каламун – и это подсказывает, что горная гряда не является его центральной стратегической целью.
Между тем, “Хизбалла” громогласно заявляла о своем намерении воевать в Каламун. Одно из последних пропагандистках видео движения так и называется “После эль-Ксейр – Каламун”. Для “Хизбаллы” значение Каламун выходит за границы Сирии и ситуация там серьезно осложняет положение движения в самом Ливане.
В то время, как количество столкновений в Каламун было постоянным, количество инцидентов в районе Арсаль постоянно росло. То, что первоначально рассматривалось в качестве “локального выплеска” – похищение там, авианалет сирийцев здесь – начало превращаться в трамплин операций против “Хизбаллы” внутри Ливана.
Значение трансграничных связей Арсаль-Каламун наиболее ярко продемонстрировано ликвидацией в начале ноября Омара аль-Атраша. Атраш был убит ракетой, попавшей в его автомобиль в долине между Арсаль и Каламун. В конце октября был опубликован секретный меморандум шефа службы безопасности международного аэропорта Рафика Харири в Бейруте. В нем констатировалось, что четыре автомобиля, набитых взрывчаткой, были посланы в Арсаль из Каламун Джабхат ан-Нусра. Атраш был замешан в этой операции, также как в терактах против “Хизбаллы” и в ракетном обстреле шиитского квартала Дахийя в Бейруте в мае. После ликвидации Атраша жители Арсаля не пустили полицию к месту взрыва и не дали расследовать обстоятельства инцидента. Связь Атраша с атаками против “Хизбаллы” в Бейруте и его статус в Арсале демонстрируют важность Арсаля – и Каламун для “Хизбаллы”.
