Financial Times опубликовала статью об изменениях во внешней политике эмирата Катар. По мнению авторов, она принимает более “взвешенный” и “скоординированный” характер – после того, как соседние государства разозлились из-за поддержки исламистского президента Мурси в Египте и мятежников в Сирии.
Катар потратил на поддержку сирийской войны три миллиарда долларов за два года. Это было только частью программы борьбы за глобальное признание. Но поддержка исламистских групп, в том числе, “Братьев-Мусульман” рассорила Катар с соседями.
Потрясенное египетским переворотом, правительство Катара, во главе с новым эмиром шейхом Тамимом бин Хамадом а-Тани переоценивает свою роль в региональной политике. Поддержка Дохи “Братьев-Мусульман” больно ударила бумерангом по Катару в июле. Холодность отношений между новым режимом и Катаром подчеркнуты возвращением двухмиллиардного катарского кредита центральным банком Египта – после того, как переговоры о его конвертации в трехлетний облигационный займ завершились провалом.
Напряженность отношений была подтверждена в августе, когда новый министр иностранных дел , Халед аль-Аттия прибыл в Каир с визитом. Аттия надеялся выступить в роли посредника между военными и “Братьями-Мусульманами”. Аттия получил вежливый, но твердый отказ.
Многие, в том числе саудовские и эмиратские покровители путча, сохраняют подозрительность в отношении Катара, указывая на его долговременные связи с Братством, на то, что в Катаре предоставлено убежище исламистскому проповеднику Юсефу аль-Кардауи и продолжается финансирование про-исламистского телеканала al-Jazeera.
Подспудное саудовское недоверие к Катару лучше всего выразил шеф разведки королевства, принц Бандар бин Султан. Бандар, также отвечающий и за сирийское направление саудовской политики пренебрежительно отозвался об эмирате: “300 человек с телестанцией”.
Ирония была с юмором воспринята в Катаре, где замечание принца сочли за признание растущего авторитета эмирата.
Официальные лица в Катаре уверяют, что поддержка “Братьев-Мусульман” была не более, чем попыткой приспособиться к исламистской волне, накрывшей регион. На Ближнем Востоке также хорошо понимают, что египетская партия далеко не окончена. Эмиль Хокаем, аналитик International Institute for Strategic Studies, говорит: “Доха зализывает раны, но ее собственный опыт, также как опыт Турции и Саудовской Аравии, демонстрируют, что ни одна страна в одиночку не может маневрировать в предательских водах арабской политики”.
Политики и дипломаты в Дохе утверждают, что впечатление, будто бы Доха может уйти в изоляционизм – обманчиво. Она будет брать в расчет общие цели стран Залива – но не более того. Западный дипломат в Дохе говорит: “Новое руководство продолжит прежнюю политику, но будет проявлять большую зрелость”. В особенности это относится к Сирии. Следует помнить, что при прежнем эмире именно на шейха Тамима была возложена обязанность организации поставок оружия мятежникам.
Другой западный дипломат говорит: “Есть изменение в стиле, нет изменения в сути”. Нарастающий сирийский кризис лишь усилил целеустремленность Катара. Катар внешне отошел на задний план. Саудовские и эмиратские офицеры сидят в штабах на территории Турции и координируют операции мятежников. Но во время драматического выступления госсекретаря Джона Керри, объявившего о возможной военной акции против Асада, рядом с ним стоял министр иностранных дел Катара. Эмиль Хокаем говорит: “То, чего Катару не хватает в глубине и в ширине – по сравнению в Садовской Аравией, он компенсирует целеустремленностью и настойчивостью”.
