10 июля в Конгрессе США прошли слушания “Терроризм в Северной Африке: До и после Бенгази”.
Материалы для слушаний подготовил профессор университета Джорджтауна Даниэль Байман.
Вторая часть доклада Баймана посвящена анализу будущих террористических вызовов в Магрибе, конкретно – обстановке в Ливии и Алжире.
Функционирующее ливийское государство никогда не существовало. Каддафи, вместо того, чтобы построить его, правил посредством страха и мечты. Разбухшая на доходах от нефти, ливийская экономика была иерархически организованной структурой, в которой частному бизнесу и среднему классу не дозволили развиться.
Стабильность Ливии не претерпела фундаментальных изменений с момента атак 11 сентября 2012 года: анархию нельзя назвать полной, и, в то же время, власть правительства не усилилась. После революции в Ливии прошли успешные выборы, и экономика, в определенной степени, восстановилась, хотя пока и не достигла дореволюционного уровня. Ислам и некоторое чувство ливийской солидарности являются объединяющими силами. В дополнение к этому, ливийские соседи – в отличие от Сирии – активно не вмешиваются и не поддерживают одну сторону против другой.
С другой стороны, государство не функционирует: армия, полиция, судебная система и другие базовые институты государства слабы и политизированы. Местные милиции варьируются в численности и легитимности: некоторые имеют революционное прошлое и поддержку местного населения, другие – не более чем банды уголовников, прикидывающихся “защитниками общин”. Эти милиции одновременно источник множества проблем и их отражение. Ливийские институты и силы безопасности слабы, и потому люди обращаются к милициям – и из-за того, что милиции сильны, ливийское государство остается слабым. Подводя итог – ливийский конфликт ограничен, но он не приближается к разрешению. Из-за своей слабости ливийское государство не в состоянии консолидировать власть на всей территории страны и сокрушить могущественные милиции, вроде Ансар аш-Шария. Это относится, прежде всего, к восточной части страны, и к южным пустынным регионам.
Ливия давно стала почвой для выращивания террористов и террористических организаций. Ядро “Аль-Каиды” всегда включало в себя ливийцев. Они были направлены в страну для создания организаций в период, последовавший за устранением Каддафи. В дополнение к этому, война открыла гигантские арсеналы Каддафи, и ливийское оружие оказалось не только у соседей – Мали, но и в Газе, на Синае и даже в Сирии.
Более широко, Магриб и Сахель – крайне нестабильные регионы. Соседи Ливии – Египет и Тунис, переживают эпоху драматических изменений. Никто не знает, куда пойдет Египет. От Судана отделился Южный Судан, другие части страны требуют независимости. В Нигерии и Мали – гражданская война. Чад беден, коррумпирован и не может выбраться из эпохи военных переворотов. Границы в Магрибе существуют только на бумаге. Но самая большая проблема – слабость правительств. И потому, даже если одно отдельно взятое государство проводит политику, которая делает его сильнее, оно продолжает страдать от насилия, выплескивающегося из-за границ соседей.
Нестабильность не только влияет на государства региона и их соседей. Магриб является одним из главных экспортеров радикализма. В недавно опубликованном исследовании Washington Institute for Near East Policy установлено, что Ливия и Тунис – а не Саудовская Аравия, поставляют большинство террористов-смертников для Сирии. Поэтому Соединенные Штаты не могут списать со счетов регион, в надежде, что неприятности будут географически ограничены.
