Говорят, что партнерские отношения Шейхи и Хамада очень сильны: во время встреч с иностранными гостями один часто заканчивает фразу, начатую другим.
Именно Шейха Моза убедила мужа вмешаться в Ливии на стороне мятежников в 2011, когда Муамар Каддафи мог взять Бенгази. Это стало определяющим моментом в новой истории Катара, началом его выдвижения на первый план. Связь Мозы с Ливией появилась задолго до войны – ее отец был торговым партнером важного клана в Бенгази.
Несмотря на это, аналитики предсказывают, что ее сын изменит позицию относительно бушующего в регионе пожара, и, в первую очередь, сирийской войны. Причиной этому является хор обвинений во вмешательство во внутренние дела других государств, вмешательстве, которое поможет поставить под угрозу будущее монархий Залива.
Наибольшим влияние шейхи будет на родине, где она, вместе с мужем, возглавляет элиту, осуществляющую политические, культурные и образовательные реформы, цель которых – приспособить нацию к переживаемым ею изменениям. Некоторые решения, проведенные эмирой, были отменены – например, попытка сделать английский основным языком в учебных заведениях. Говорят, что на отмене настоял принц Тамим.
Многие ожидают, что новый правитель сделает ударение на сохранении национальной самобытности и традиций страны, 85% населения которой составляют мигранты. После того, как ее победа гарантирована, Шейха Моза должна приспособиться к новым реальностям. Мистер Шейх из Brookings Doha Center говорит: “Ей нужно будет проявить аккуратность в т ом, как теперь она проецирует свое влияние. И она эту аккуратность проявит”.
Sheikha Moza, matriarch of the modern Gulf. Simeon Kerr and Roula Khalaf, Financial Times. June 28, 2013
