Сирия и Египет умирают. Они умирали до того, как началась сирийская гражданская война и “Братья-Мусульмане” захватили власть в Каире. В Сирии идет неразрешимая гражданская война, в Египте продолжается неразрешимый кризис – потому что они умирают. Они умирают потому, что выбрали не делать то, что сделал Китай – двинуть большую часть своего миллиардного населения от сельской отсталости к современной городской экономике – течение жизни одного поколения. Мексика умерла бы точно также, если бы у нее не было возможности посылать свою бедноту – одну пятую часть населения – в Соединенные Штаты.
Для любого, кто озаботился изучением базисной экономической статистики, было совершенно очевидно, что Египет не в состоянии поддерживать сальдо платежного баланса – бездонную бочку дефицита, созданного 50-процентной зависимостью от импорта продуктов питания, не говоря уж о расходах на топливо, субсидии на которое пожирают четверть национального бюджета. Для израильских аналитиков было ясно, что запоздалая попытка сирийского режима модернизировать сельскохозяйственный сектор повлечет за собой кризис, и сотни тысяч потерявших землю крестьян скопятся в трущобах на окраинах городов. Все эти факты были известны в начале 2011 – до того, как пал Хосни Мубарак, и до того, как разразился сирийский мятеж.
Иногда страны закапывают себя в яму, из которой им самих себя уже не вытащить. Диктаторы третьего мира, как правило, держат свое сельское население бедным, изолированным и безграмотным – так им легче его контролировать. Такова была политика мексиканской Институционно-Революционной Партии с начала 30 годов, когда сельское население сгонялось в созданные по сталинской модели колхозы, которые именовались эджидос. К этому же стремились арабские националистические диктатуры в Египте и Сирии. Эта политика работала – пока она работать не перестала. В Мексике это случилось в начале 80-х, и мексиканская беднота превратилась в проблему Америки. В Египте и Сирии она перестала работать в 2011. Египтянам и сирийцам бежать некуда.
Запад смягчает свои муки совести дешевыми средствами – отправляя некоторый избыток оружия сирийским суннитам. Никто не предлагает способ нахождения 20 миллиардов долларов в год ради того, чтобы египетская экономика оставалась на плаву. В июне 2011 Николя Саркози на встрече Большой Восьмерки говорил о программе подобного масштаба. С тех пор ни одно западное (или арабское) правительство не проявило желания лить в египетскую выгребную яму такие деньги.
Египет остается до-современным обществом, с 50% неграмотностью, 30-процентным уровнем родственных браков, 90-процентным уровнем женского обрезания и 40% уровнем безработицы или частичной занятости. У Сирии нет в достаточных количествах ни нефти, ни воды для того, чтобы поддерживать базарную экономику, в которой доминирует клан Асад.
Обе катастрофы могли случиться и раньше. Экономика, конечно, создала необходимую почву, но сигнал дала не она: радикальные сирийские сунниты подняли мятеж частично из-за энтузиазма, порожденного победой “Братьев-Мусульман” в Египте, частично из страха перед иранской амбицией установления шиитского господства в регионе.
Для американского болтающего класса потребовалось два года для того, чтобы осознать масштабы египетской экономической катастрофы. Томас Фридман, столп либерального “общественного мнения” в области внешней политики, в начале 2011 восторгался, подобно подростку, при виде техноэрудитов на площади аль-Тахрир. На прошлой неделе он посетил каирскую хлебопекарню и стал свидетелем давки в очереди за субсидированным хлебом. Недоедание влияет примерно на четверть населения Египта – таковы данные Всемирной Организации Здравоохранения. “Братья-Мусульмане” ждут создания “хлебного запаса” – чуда, которое никогда не произойдет. Египет медленно умирает. Чрезвычайные кредиты Катар и Ливии могут остановить омертвение тканей нации, но не могут его предотвратить.
Подобные предпосылки придают атмосферу абсурда нынешней жаркой дискуссии о том, должен ли Запад посылать оружие сирийским мятежникам или нет. Американские ястребы, вроде сенатора Джона Маккейна или Линдси Грэхэма, конечно же, выступают за – потому, что полагают политически невыгодным предлагать прямой военный удар по хозяину Асада – Ирану. Администрация Обамы согласилась вооружать суннитов только потому, что ей ничего не стоит упредить республиканский критицизм. То, что мы имеем – повторение консенсуса, который наблюдался в начале 2011, когда республиканские ястребы требовали интервенции в Ливии, и администрация Обамы с готовностью подчинилась. Речь идет о внешнеполитической версии сериала “Тупой, еще тупее”.
Даже если сунниты будут в состоянии выбить клан Асад из Дамаска – в чем я лично сомневаюсь – и организовать новое правительство – в лучшем случае, мы получим новый Египет. “Братья-Мусульмане” будут председательствовать над обрушившейся экономикой, неизбежно соскальзывающей в коллапс государства. На самом деле, уже слишком поздно и для этого сценария. Уравнивание военных позиций противоборствующих сторон лишь увеличит количество трупов. Единственный гуманный выход – раздел страны по югославской модели, но об этом не думает ни одно правительство.
David Goldman Syria and Egypt can’t be fixed. Asia Times. June 17, 2013
