Из ваших слов я понимаю, что вы против посредничества Лахдара Брахими, который пытается найти мирный путь выхода из сирийского кризиса?
Да, я против посредничества Брахими. У него нет права вести подобные переговоры, у него в принципе нет такого права – потому что он пытается наладить диалог с Башаром Асадом. С Башаром Асадом и его бандой убийц покончено. Он – глава банды убийц, шабихи, уничтожающей сирийцев.
Но Брахими предложил, в качестве пути выхода из кризиса, диалог с вице-президентом, а не президентом Сирии, не так ли?
У вице-президента нет никаких полномочий. Он себе чашку кофе не может заказать. На все ему нужны разрешения. Бедный вице-президент!
Исходя из того, что в только что сказали, вы тоже были бедным вице-президентом, персоной без каких-либо полномочий?
Но я не был инструментом. Алжирцы знают, кто я такой и что я делал. Я принимал решения. Я не был чьим-то слугой, покорно исполнявшим решения.
Вы принимали решения, значит вы – часть проблемы?
Я был ответственным за внешнюю политику. Я не был ответственным за внутреннюю политику. Сирийский МИД добился того, что страна заняла ведущие позиции в международном сообществе и на арабской арене. Я горд всем, что я сделал во внешней политике на службе моей стране.
Существует разлом между внутренней и внешней политикой. Первая базируется на репрессиях, в то время как вторая на диалоге, и в эру покойного президента Хуари Бумедьена, да смилостивится над ним Аллах, разве он не был железным кулаком Алжира?
Но Бумедьен не был тираном, у него была личность проповедника. Он не был диктатором. Он был железным кулаком, но его внешняя политика была прогрессивной и патриотической.
