Консерваторы статус-кво не являются естественными союзниками сторонников авторитаризма. Те предпочитают радикальное изменение и готовы ради него прибегнуть к неопробованным приемам в политике и пойти на большой риск. Именно поэтому множество республиканцев – даже наиболее консервативных – выступают против Дональда Трампа. Он просто недостаточно консервативен с точки зрения нынешнего темперамента и ценностей. Но консерваторов статус-кво можно подтолкнуть к союзу с подобными людьми, в том случае, если они будут воспринимать происходящее как попытку прогрессистов ниспровергнуть ценности страны и согласятся с необходимостью драматических политических акций (такие как Brexit или полный запрет мусульманской иммиграции в США). Это будет казаться им единственным способом крикнуть “Стоп!” С этой точки зрения, Brexit кажется менее радикальным выбором, нежели абсорбция в “еще более тесный союз с ЕС”.
Поэтому теперь мы можем понять почему иммиграция, специфически, последняя волна мусульманской иммиграции из Сирии вызвала настолько поляризованные реакции в Европе, и даже в Соединенных Штатах, где количество мусульманских иммигрантов сравнительно невелико. Мусульманские ближневосточные иммигранты рассматриваются националистами в качестве иммигрантов, представляющих большую угрозу терроризма, чем иммигранты из любого другого региона или представители любой другой религии. Но Штеннер предлагает нам заглянуть за угрозу безопасности и исследовать нормативную угрозу. Ислам требует от своих приверженцев следовать таким традициям, которые делают их ассимиляцию в светские западные общества более трудной, по сравнению с другими группами (то же самое может быть сказано об ультра-ортодоксальных евреях , и авторитарная динамика Штеннер поможет объяснить возрождение крайне-правого антисемитизма в Соединенных Штатах). Мусульмане не следуют обрядам и традициям других в своей повседневной жизни – они требуют и получают поблажки и изменения в законах и политике принимающих государств, специфически во всем, что относится к гендерному вопросу. В последние десятилетия наиболее жесткие политические схватки во Франции и в других европейских странах разворачивались из-за вопроса о никабах, чадрах, всему, что связано с сферой частной жизни и сегрегацией полов. Так, например, некоторые бассейны в Швеции начали предлагать часы плавания “только для женщин”. Это прямо противоречит сильнейшим шведским ценностям – гендерному равенству и и отказу от разделения полов.
И потому, будь вы консерватор статус-кво, обеспокоенный стремительным изменением, или поклонник авторитаризма, проявляющий сверхчувствительность при возникновении нормативной угрозы, высокий уровень мусульманской иммиграции в Европу угрожает вашим основополагающим моральным убеждениям. Но как только вы начинаете говорить об этих убеждениях и о своей озабоченности, глобалисты начинают клеймить вас как расиста и бирюка. Когда глобалисты, даже те, что сидят в правоцентристских партиях, атакуют вас таким образом – к кому вы пойдете? Ответ очевиден – к крайне-правым националистическим партиям в Европе и Дональду Трампу, которому только что удалось осуществить враждебный захват республиканской партии в США.
“Авторитарная Динамика” был опубликована в 2005 году, и слово “мусульманин” упоминается в ней 6 раз (по контрасту с словом “чернокожий” которое упоминается более ста). Но книга Штеннер предлагает некое подобие Розетского камня для интерпретации подъема крайне-правого популизма и его фокуса на мусульманах в 2016 году. Штеннер отмечает, что ее теория “объясняет тот вид нетерпимости, который появляется “ниоткуда”, который может распространиться и в толерантных, и в нетолерантных культурах, приводить к неожиданным изменениям в поведении, которые невозможно объяснить медленно изменяющимися культурными традициями”. Она не говорит, каких теоретиков она имеет ввиду, но но Везель и его сотрудники по World Values Survey, вместе с тезисом Фрэнсиа Фукуямы о “конце истории” – наиболее вероятные кандидаты. Штеннер не разделяет оптимизма этих теоретиков о будущем либеральных демократий Запада. Она признает общие тенденции к толерантности, но предрекает, что сами эти тренды создают условия для мощного ответного удара. она предлагает пророчество:
