У Кассема Сулеймани, командира Сил аль-Кудс корпуса стражей исламской революции, был тяжелый месяц. 15 членов корпуса убиты в Сирии, среди них – 8 офицеров и три генерала. Убит заместитель самого Сулеймани, генерал Хуссейн Хамадани. По данным иранской оппозиции, количество убитых – куда больше, и в Иране чуть ли не каждый день хоронят погибших в Сирии.
Предполагается, что на территории Сирии воюет две-три тысячи иранцев. Среди них – 400 афганских добровольцев, завербованных Корпусом в обмен на обещание иранского гражданства. Кроме того, следует учитывать группировку Хизбалла аль-Нуджиба, состоящую из иракских шиитов. Группа создана, возглавлена и финансируется иранцами. Пресс-представитель этой милиции, чьей официальной целью является война против ISIS в Ираке недавно заявил: “Мы верны верховному лидеру аятолле Хаменеи, и готовы защищать шиитские святыни в любом месте, там , где он прикажет”.
Мандат на “защиту шиитских святынь” является официальным прикрытием иранской военной активности в Сирии, начиная с 2013 года, и его без устали повторяют различные иранские официальные представители.
Реальность, скорее всего, значительно отличается от пропаганды. По данным сирийской оппозиции только в провинции Алеппо действует до тысячи членов корпуса стражей исламской революции и других родов войск. Другая значительная группировка сосредоточена в Латакии. Впервые с момента окончанияирано-иракской войны иранские сухопутные силы воюют на территории другого государства. Речь идет не просто о “советниках”, как это было в Ливане и Ираке до начала сирийского мятежа, не только о финансировании и подготовке. Иранские солдаты убивают и гибнут на этой войне.
Иранское военное участие, на уровне нескольких тысяч человек, даже под прикрытием российских ВВС, не может гарантировать военной победы. Известны заявления командования иранского народного ополчения Басидж о готовности послать в Сирию 130 тысяч бойцов, известно также и то, что иранские генералы, погибшие в Сирии, включая Хамадани, занимались подготовкой про-правительственных милиций (Сил Национальной Самообороны). Тем не менее, трудно поверить в то, что Иран решится на прямую военную оккупацию – с учетом попыток поиска “политического решения” кризиса и создания переходного правительства. Кроме того, наземная интервенция может повлечь за собой военную реакцию арабских государств.
Следует учитывать, что одновременно с многочисленными сообщениями иранских источников о серии встреч генерала Сулеймани в Москве в июле этого года, на которых было принято решение о военном вмешательстве России, те же источники сообщили о планах проведения в октябре саммита, на котором будет представлена политическая программа выхода из сирийского кризиса – составленная иранцами, но преподнесенная от имени России. Такая встреча состоялась на прошлой неделе в Вене – не принеся никаких существенных результатов. Еще одна встреча ожидается на этой неделе.
Исходя из карты российских бомбардировок и активности иранских сил на местах можно прийти к выводу о том, что попытка отвоевать Алеппо у мятежников, даже если и будет успешной, не станет прологом восстановления контроля над всеми территориями, контролируемыми мятежниками. Скорее, речь идет о том, чтобы подтолкнуть тех, кто поддерживает оппозицию – американцев и арабские страны к мысли о том, что их отказ включить Асада в политический процесс приведет к региональной войне.
