Соблазненные стабильностью
И последний финансовый кризис, и текущий политический кризис на Ближнем Востоке своей причиной имеют усиление сложности, взаимосвязанности, и непредсказуемости. Руководство и Соединенных Штатов, и Британии давно продвигают политику, направленную на элиминацию колебаний – нет больше подъемов и спадов в экономике, нет больше “иранских сюрпризов” во внешней политике. Такая политика практически всегда производит не желаемые результаты. Так, например, банковская система США стала крайне хрупкой после серии крупных антикризисных мер и правительственной интервенции, в особенности после того, как в 1983 году были спасены несколько основных банков (по иронии судьбы – той же администрацией Рейгана, которая на весь свет трубила о свободном рынке). В Соединенных Штатах продвижение такой политики с тех времен превратилось в двухпартийный фетиш. Республиканцы преуспели в фрагилизации больших корпораций путем серии спасений от банкротств, в то время как демократы сделали хрупким правительство. Одновременно, финансовая система в целом демонстрировала минимальную неустойчивость. Она продолжала ослабевать, снабжая политиков иллюзией стабильности.
Предположительно независимые руководители центральных банков угодили в ту же ловушку. В 90-е руководитель ФРС Алан Гринспен намеревался выжечь взлеты и падения экономических циклов. Он стремился контролировать экономическое раскачивание посредством снижения учетной ставки при малейших признаках падения экономических показателей. Более того, он приспособил свою политику к гарантированию спасения банков, с однозначным обещанием предотвращения банкротства. Такая политика создала ужасающий отсроченный побочный эффект. Вашингтон стабилизировал рынки и позволил некоторым крупным компаниям вырасти до уровня “слишком велики чтобы рухнуть”. Это делалось из-за того, что лидеры полагали, что лучше сделать что-то, чем не делать ничего и ждать, когда экономика вылечит себя сама.
Во внешней политике эквивалентом стала поддержка существующих режимов – невзирая на обстоятельства. И точно также, как банки брали на себя дикие риски, клиентские правительства вроде Хосни Мубарака на протяжении десятилетий занимались открытым грабежом, благодаря точно такой же поддержке Соединенных Штатов.
Тот, кто пытается предотвратить неустойчивость на основании того, что от каждой колдобины на дороге следует увернуться парадоксальным образом увеличивает вероятность того, что “хвостовой риск” станет причиной громадного взрыва. Представьте себе мысленный эксперимент, в котором человек помещен в стерильное окружение на срок десять лет. После этого его пригласили проехаться в битком набитом метро. Скорее всего, он быстро помрет. Точно также, предотвращение маленьких лесных пожаров может способствовать распространению опустошительных больших пожаров. Данное качество характерно для всех сложных систем.
В царстве экономики контроль над ценами создан для ограничения волатильности исходя из предположения о том, что стабильные цены – это хорошо. Но хотя подобный контроль может работать в некоторых исключительных ситуациях, долгосрочный эффект в любой подобной системе – чрезвычайно дорогостоящий взрыв, цена зачистки последствий которого перекроет любые преимущества “стабильности”. Риски диктатуры -вне зависимости от того, насколько стабильной она выглядит, ничем от этого не отличается, в долгосрочной перспективе от тех, которые влекут за собой искусственно контролируемые цены.
