Взаимное понимание того, что ты можешь быть в моей мечте если я могу быть в твоей может предоставить заслуживающую доверия базу альянса евреев и арабов.. Но когда еврейская мессианская фантазия была воплощена в жизнь в форме арабского завоевания Святой земли, политический успех сам по себе мог оказаться доктринально постыдным. Скорее рано чем поздно, смесь израэлитского искупления и исмаилитской генеалогии должна была взорваться. Для мессианской программы важнейшим был вопрос, поставленный когда-то перед Иисусом из Назарета: “Господь, когда восстановишь ты царство Израиля?” Иисус, конечно же, занимал прекрасные позиции , чтобы уклониться от ответа на этот вопрос, и его последователи оформили целую религию вокруг подобного уклонения. Но сам успех арабов предопределил невозможность постепенного отказа от еврейского мессианизма и потребовал немедленного и острого разрыва.
Контекст , в котором этот разрыв произошел мог быть центральным символическим актом мессианской программы, восстановлением Храма. С одной стороны, перед нами готовность ранних источников говорить об арабской активности на горе как о восстановлении Храма – и именно так, по всей видимости, трактовали свою активность сами арабы. Специфически, в нашем распоряжении есть утверждение “Секретов”, в котором говорится о том, что второй царь из числа сынов Исмаиловых будет любителем Израиля, который “восстановит их бреши и восстановит бреши в Храме”. Но с другой стороны у нас есть отчет Себеоса об открытой ссоре евреев и арабов по поводу владения Святая Святых, в котором арабы не допускают исполнения еврейских планов и строят вместо этого свой собственный храм. Есть вероятность того, что “Секреты” и Себеос описывают последовательные стадии еврейско-арабских отношений. Но Себеос помещает свой отчет о разрыве немедленно по результатам первой волны завоевания – дни мессии оказались очень коротки.
Первое, что было необходимо хагаритам – внятное объяснение разрыва с еврейским мессианством. Исламская традиция сохранила некоторые образцы изобретательности в этом контексте – мы уже видели ее в том, каким образом обозначение “Умар Искупитель” было превращено в нечто совершенно безобидное и исторически бессвязное, и позднее мы увидим любопытные вещи, случившиеся с самим определением “искупления”. Но какими бы значительными подобные изменения не казались, они были некоторым образом поверхностными.
В тот момент, когда хагариты порвали со своими еврейскими протеже и менторами и приобрели большое количество христианских подданных их первоначальная враждебность к христианству начала демонстрировать явные признаки эрозии. Так Ишуяб III, несторианский католикус в 647-658 годах комментировал крайне благодушное отношение арабов к церкви, в то время как другой несторианец в Джазира в последнем десятилетии столетия сообщает о том, что лидер захватчиков отдавал приказы в пользу христиан. В тот же период жизнеописание коптского патриарха Исаака в Ракоти описывает идиллические отношениям между ним и губернатором Абд эль-Азизом бин Маруаном в 680-е годы, и любовь последнего к христианам. На этом фоне можно предположить некоторое доктринальное потепление в отношении персоны самого Иисуса. У же в отчете о диспуте между христианским патриархом и хагаритским эмиром от 644 года эмир не отрицает и не подтверждает мессианского статуса Иисуса. Но самые явные свидетельства этого смягчения мы находим в маронитской хронике о том, как Муавийя превратился в “царя” Иерусалима в 659 году. Он прошествовал и помолился на Голгофе, Гефсимане и на могиле Святой Девы – все эти действия являются одобрением искупительной смерти Христа. Это, конечно же больше, чем могла терпеть исламская традиция: в исламе Иисус не понимается в качестве спасителя, несмотря на готовность принять его мессианский статус. Тем не менее, ранняя хагаритская ненависть к кресту увековечилась благодаря остроумному применению Docetism. Сам Муавийя , по свидетельству того же маронитского источника, пытался печатать монеты без креста. Но здесь нас более интересует его признание Христа в качестве мессии, подразумеваемая в деяниях Муавийи и однозначно устанавливаемая Кораном.
