На протяжении нескольких десятилетий консерваторы по обе стороны Атлантики предупреждали, что щедрая иммиграционная политика Европы, зачастую проводимая вопреки желаниям рядовых европейцев, угрожает дестабилизации континента.
Консерваторы указывали на трудности ассимиляции, угрозу радикализации и вероятность событий, подобных тем, что случились в Кельне и Париже.
Но они же протаскивали и более апокалиптические сценарии – страхи Еврабии, массовой исламизации – того, во что было как-то трудно поверить. До последнего времени ассимиляция в Европе выглядела неприятной, но не невозможной, и перспектива балканизации по образу и подобию бывшей Югославии – отдаленной и маловероятной.
Но с нынешней миграцией мы вступили на неизведанную территорию. Проблема даже не в том, что беженцы прибывают уже не десятками, а сотнями тысяч. Проблема в том, что большая часть их – подростки или очень молодые мужчины.
Так, например в Швеции, 71% прибывших в 2015 году – мужчины. Среди категории так называемых “подростков , прибывших без сопровождения” это соотношение еще более искажено – 11,3 юноши на одну девушку.
Подобный тренд имеет немедленные последствия для общественного порядка. Молодые люди – молодые люди со всеми вытекающими последствиями, и общества с искаженными соотношениям полов нестабильны. И большинство этих мужчин имеют представление о роли женщины прямо противоположное тому, что господствует в сегодняшней Европе.
Когда миграция происходит с постоянной, но умеренной скоростью у ассимиляции есть время для выполнения своей задачи. Именно поэтому мусульманское население Европы увеличивалось на 1% в десятилетие, и многие прибывшие давно турецкие и североафриканские мигранты в достаточной степени европеизированы.
Но если вы принимает миллион (или миллионы), и большинство из них – молодые люди, это – совершенно иной поворот.
