Вопреки тому, что утверждают многие мусульмане и либеральная западная элита, современный терроризм, вне всякого сомнения, имеет в себе религиозный элемент. Отрицать это – просто неискренне. Но в равной степени бесполезно судить ислам. Ислам – не образование, не государство и не нация.
Как и другие религии, ислам – это не то, что написано в текстах, ислам – это то, что люди применяют к своей жизни.
Радикалы попросту достали из могил старые интерпретации религиозных текстов и извратили эти концепции самым циничным и фарсовым способом, с тем, чтобы оправдать собственные изуверские действия. Их поведение, в реальности – отражение более широкого культурного суицида мусульманского мира, но не мусульман самих по себе.
Настало время признать, что мы не сумели основать современной исламской культуры, которая занимает нашу молодежь и предотвращает ее дрифта в радикализм. Наш ислам пытается выжить, потому что различные действующие лица политизировали ислам и превратились в агентов смерти, продающих загробную жизнь в качестве ультимативной альтернативы.
Наше нынешнее культурное банкротство довело даже основные религиозные институты до прославления прошлого. Наши учебники заняты отбеливанием прошлого – Андалузия, Османская Империя, Аббасидский Халифат, Салах эд-Дин, и многое, многое друоге – полностью лишились любых негативных аспектов.
Вместо этого нашей молодежи предлагают небылицы. Результатом стало бегство от жизни, в качестве антидота к вызовам современности. Наше исламское прошлое превратилось в опиат для многих мусульман, стремящихся к лучшей жизни. Поэтому нет ничего удивительного в том, что ISIS&Co привлекает так много разочарованных юношей, вроде лузера Салаха Абдельслама, архитектора парижских атак, и его банды.
Некоторые справедливо указывают на то, что исламское учение нуждается в более либеральных интерпретациях. И это действительно правда. Тем не менее, радикализм – это не только то, что написано в текстах, но готовность смириться с религиозным регрессом.
Без конфронтации с нашим собственным эскапизмом, наша молодежь отвергнет либеральные интерпретации и будет зарываться еще глубже в поисках героев прошлого.
