Если Биргу был недостаточно шокирован тем, что рассказали мальтийцы, наглядная демонстрация была проведена на следующее утро. Головы командиров Сен-Эльмо были насажены на пики и выставлены на стены. Мустафа –Паша распорядился одеть изуродованные тела нескольких рыцарей и священников, после чего их прибили к деревянным крестам. Кресты сплавили по проливу к стенам Биргу. Паша хотел запугать защитников Биргу. Его действия возымели обратный эффект. Ла Валетт велел не показывать никаких признаков скорби. Тела рыцарей захоронили с большими почестями. Крепость праздновала день Святого Иоанна, как обычно. Всех турецких пленников вывели на парапеты и казнили. Позднее батареи Сен-Анджело дали залп по турецким позициям. Вместо ядер пушки были заряжены головами казненных. Ла Валетт отдал приказ гарнизону в Медине казнить всех пленных, но медленно – по несколько человек в день.
Пиала-Паша, взобравшись на стены Сен-Эльмо был потрясен увиденными сценами. Он спросил Мустафу, к чему нужна была подобная жестокость. Тот ответил, что приказ султана – не оставлять никого в живых. В тот же день сообщение о взятии Сен-Эльмо было отправлено Сулейману. В Венеции весть о взятии форта привела к массовым проявлениям народной радости. Возможно, что “празднования” были организованы намеренно, чтобы продемонстрировать султану лояльность венецианцев.
Через два часа после падения Сен-Эльмо Тургут “отведал шербет мученичества и покинул тщеславный мир”. Тело Тургута было отправлено в Триполи на одном из галеотов корсаров. На обратном пути корабль должен был привезти порох, нехватку которого турки начали ощущать.
Сенглеа. Ла Валетт потерял на обороне Сен-Эльмо полторы тысячи человек – четверть своего гарнизона. Потеря была невосполнима, но также невосполнима была тля турок потеря времени. Пока они штурмовали форт, Ла Валетт укреплял Биргу и Сенглеа и слал отчаянные письма королю Филиппу и дону Гарсиа. Он требовал проведения немедленной спасательной полномасштабной экспедиции “без которой все мы – мертвецы”.
Мустафа-Паша тоже был измотан и тоже опасался того, что может принести ему будущее. Именно поэтому 29 июня он попытался повторить то, что 40 лет назад сделал на Родосе Сулейман. К стенам Сенглеа был послан богато наряженный испанец, 32 года проведший в оттоманском рабстве. Он передал рыцарям предложение Мустафы – свободный проход на Сицилию “со всеми вашими людьми, вашей собственностью и вашей артиллерией”. Ла Валетт сказал страшным голосом: “Повесить его!” Раб упал на колени, крича, что он всего лишь несчастный пленник, выполняющий волю своего хозяина. Испанца отпустили, велев передать Мустафе, что следующий посланник будет убит. В любом случае, кровавая баня, устроенная пашой в Сен-Эльмо похоронила всякие надежды на то, что мирное население, не говоря уж о рыцарях, сломается и пойдет на компромисс.
Мустафа отдал приказ полностью блокировать оба полуострова – Биргу и Сенглеа, но заняться в первую очередь Сенглеа.
Сенглеа была более слабым укреплением. Со стороны суши ее прикрывал форт Сен-Мишель. Выступ за фортом был пуст: на холме стояли две мельницы. Там где конус холма выходил к морю, была сооружена остроконечная боевая платформа, которая называлась Спур. Укрепления Сенглеа были неудовлетворительными. Ров, высеченный в скале перед Сен-Мишель, был не завершен. Западная сторона полуострова, выходившая к морю, не была защищена никакими серьезными укреплениями, кроме Спур, и могла быть легко подвергнута обстрелу. Только восточная сторона, выходившая на внутреннюю гавань, на другой стороне которой стоял Биргу , была более или менее защищена.
В субботу 30 июня Франциско Бальби, стоя на стене Спур, заметил на противоположном берегу фигуру в кавалерийской форме и доспехах. Фигура отчаянно махала руками, показывая, что ей нужна лодка. Бальби показал, что лодки не будет, и что до Спур нужно добираться вплавь. Фигура неуверенно разделась и еще более неуверенно ступила в воду. Навстречу были посланы три мальтийских пловца. Они схватили дезертира как раз в тот момент, когда он начал тонуть, а турки на другом берегу подняли тревогу.
